Епископ Триадицкий Фотий

Отступление сегодня. Экклесиологический аспект: духовная аутентичность как источник каноничности.

Письмо к дипломантке по богословию Шуменского университета.

---

София, 9 августа (27 июля, ст. ст.) 2000 г.

Дорогая о Господе N.
Милость Божия буди с Вами!

     Благодарю Вас за письмо, за информацию в связи с межконфессиональным семинаром в г. Шумене 23 мая (н. ст.) с. г. Ваши наблюдения — еще одно подтверждение, хотя и не такое сильное и яркое, того факта, что истину Православия невозможно сохранять внешне, формально, декларативно, «политически». Прекращение членства во Всемiрном Совете Церквей (Болгарской православной церковью, зам. перев.) остаётся крайне ограниченным, конъюнктурным, безликим церковно-администранивным актом, если за ним не последует подлинно соборное осуждение ереси экуменизма на основании серьёзного богословского анализа и соборной церковной оценки её сущности. Православие не терпит категории «внешней правильности», оторванной от полноты Истины, от духа, от веры, от жизни, от соборной совести Церкви. Вот здесь наверное покоится тёмная сущность современного отступления: под могучим нажимом современной антихристианской цивилизации — со всеми её возможными измерениями, уровнями и движущими силами — в среде самих православных теряется или крайне искажается чутьё святого Православия , в душах епископов и священников безобразно расползаются раковые метастазы охлаждения, бесчувствия, безразличия и пренебрежения к св. Православию или переполненные интеллектуальным самочувствием порывы его «переосмысления», «актуализирования», «модернизирования»; вследствие этого возрастает разностепенное отчуждение от духа Православия огромного числа епископов, большей части духовенства и богословских кадров т. наз. официальных поместных церквей. Результат этого процесса динамически переливается во всем спектре: с фольклорно-бытовой карикатуры Православия, через разноликий ревизионистский пафос его «осовременения» до вполне сознательного его подрывания и рушения на самом высоком церковно-административном и богословском уровне, иногда утаиваемом и под личиной церковно-политического «традиционализма». С этой точки зрения экуменизм является преобладающим, глобальным по обхвату, но далеко не единственным выражением отступления сегодня. Поэтому и наша цель — не просто «вернуть старый календарь» или «выйти из ВСЦ», а сохранить себя в сей духовной аутентичности, в сей священной полноте Православия, которая порождает, питает и исполняет всё церковное учение, традиции, обычаи, оплодотворяет и даёт смысл всей видимой структуре Церкви с её каноничностью и официальностью. У апологетов «официального» Православия мы видим противоположную тенденцию: они ссылаются на каноничность и официальность как на достаточную per ipso и безусловную гарантию аутентичного Православия и как на верховный критерий его единства. Однако невозможно добросовестным среди их не заметить, что под прикрытием каноничности и официальности, сегодня, на мировом уровне, Православие интенсивно рушится и одновременно с этим подменяется некоторым уродливым двойником его, некоторым новым, формальным, «институционным» или «земным» «Православием», перекроенным «по стихиям мира, а не по Христу » (см. Кол. 2,8). И иерархи «официальных» поместных церквей не противостоят целенаправленно и организованно сему процессу. Действительно, это «Православие» иногда пользуется напористо священным языком подлинного Православия, как бы некоторой возвышенной, но необязывающей экзистенциально дух, ум и совесть богословской метафорой. Вот каким образом категория «правильность» противоестественно распадается, лишается внутренней достоверности и превращается в метафорическое покрывало несовместимого с ней содержания. Попытаюсь объяснить сказанное конкретным примером. Высший православный иерарх [в одном городе] не только не распространяет экуменические или новообновленческие идеи, но даже организует публичное сожжение книг, содержащих подобные идеи . В то же время этот иерарх годами скандализует общественность вопросного города гомосексуальными своими деяниями. Скажете, это не вопрос вероисповедания, это — личные грехи, за которые ни в коем случае нельзя его осуждать. Да, это правда — нам действительно нельзя осуждать его за это. Но если православный архиерей совершает этот грех и невозмутимо продолжает совершать и преподавать святые Таинства самому себе и христианам, тогда это — не просто его «личный грех»; подобное дерзкое и кощунственное поведение неминуемо подвергает глубокому сомнению православность убеждений такого иерарха о вере и спасении. Вот как вероисповедные убеждения за определённым пределом трудно можно «дистиллировать» в чистом виде, независимо от духовного и нравственного состояния человека. Подчёркиваю это с важной оговоркой, что этими двумя категориями — исповеданием веры и духовно-нравственным состоянием — нужно оперировать исключительно ответственно, имея мировоззренческое, духовное, экклесиологическое и пастырское чутьё предела. Ни в коем случае не должно подменять одну другой бессовестно и без разбора, с нечистоплотной целью опозорить и охулить противника. Впрочем, в рассматриваемом случае поднимается сильное смущение и сомнение в православности убеждений и действий руководящего органа соответствующей поместной церкви, который долго молчит, прикрывает истину, прибегает соборно к фальши и лжи, чтобы «сохранить» авторитет каноничной церковной власти. Разве возможно поступать неканонично во имя каноничности? Может ли ложь быть соборно одобренным средством, которым сохраняют авторитет церковной истины?
     Нам не надо забывать, что именно духовная аутентичность Св. Предания, учения, обычаев является источником каноничности и официальности в Церкви, а не наоборот — не каноничность и не официальность сами собой источник этой духовной аутентичности. Впрочем этим категориям не следовало быть во взаимном противоречии. Однако именно их разлагающая перестановка, проломление и противоречие между ними характеризует основной курс отступления среди православных в наши дни. Духоносные церковные отцы, православная иерархия и верующие, которым она служит и которые вверяют ей административную власть в Церкви, составляют эту изначальную церковную структурную единицу, которая является носителем таинственного единства небесно-земной Церкви, т.е. единства Христа с Его Телом — Церковью, единство верующих с их пастырями, единство поместного с вселенским и вечного с временным. Именно в этом смысле наше усилие пребывать в полноте Православия, усилие пребывать в Соборной Церкви, которая, по словам св. Максима Исповедника — в правильном и спасительном исповедании веры в Бога, имеет своей целью сохранение этой целости; соединённая связями Благодати и любви, эта целость образует сердце Православия, истинного Тела Христова.

Ваш о Христе смиренный молитвенник, Епископ Фотий

(Заглавие дано редакцией «Православной беседы»)

Содержание

---